Предпринята попытка по-новому осмыслить интеллектуальное наследие мыслителей русской эмиграции и представителей течения евразийства в частности. Анализируя концепт культурального топоса и интеллектуальное наследие представителей русской эмиграции, автор приходит к выводу, что в Европе межвоенного периода формируется особый культуральный топос - евразийский.

Осуществлен контент-анализ современных академических исследований (2010-2019 гг.), направленных на переосмысления последствий Первой мировой войны в аспекте ответственности интеллектуала. Материал обработан с привлечением ресурсов национальной библиографической базы данных научного цитирования (РИНЦ). Удалось выявить ключевые темы и представить их наиболее типичное развертывание в современной исследовательской практике. В результате статья позволяет представить, каким образом сегодняшние исследователи философствуют о наследии межвоенного периода и проблематизируют вопрос о войне и роли интеллектуала.

Рассматривается рефлексия над насилием австрийскими и немецкими интеллектуалами еврейского происхождения, в частности Х. Арендт, Э. Фёгелином, Л. Штраусом. Демонстрируется, что такие явления, как война, антисемитизм, насильственные действия в период Первой и Второй мировых войн и в межвоенное время оказали значительное влияние на мыслителей, которые были вынуждены размышлять над природой насилия, опираясь не только на историческую, политическую и философскую мысль, но и на свой личный опыт. Представлена попытка рассмотрения интеллектуальной рефлексии указанных мыслителей по двум линиям - политическое в насилии и насилие как обыденность.

Рассмотрена марксистская критика государственной идеологии в Японии 1930-х гг. Для этого сопоставлены три авторские позиции наиболее видных мыслителей того времени. Политический деятель Катаяма Сэн утверждал идею неизбежности вступления Японии в войну как способа снятия социального напряжения в связи с экономическим кризисом. Ведущий теоретик японского марксизма Тосака Дзюн выступил с критикой господствующей идеологии японизма, которую он определяет как духовный фашизм, в основании которого лежит доктрина милитаризма. А его соратник Кодзаи Ёсисигэ пишет о дихотомии идеологии войны и психологии мира.

Рассмотрена концепция разума в трансцендентальной феноменологии Гуссерля. На основе концептуально-терминологического анализа показана специфика понимания в рамках феноменологии категории разума и категории трансцендентального. Особенностью феноменологического понимания трансцендентального является приписывание ему индивидуальных характеристик, в отличие от кантовской традиции, где трансцендентальное понимается как нечто абстрактное, идеальное и универсальное. Партикулярные характеристики трансцендентального обусловливают и специфику понимания разума, которая может быть проиллюстрирована образом «сети». Эта разумная «сеть» пронизывает все сознание (т. е. и область мышления, и область чувствования и воления), этим в свою очередь объясняются особенности феноменологической спецификации разума на логический, практический и аксиологический. Представлены две модели этой спецификации (критики): параллелизм (Parallelismus) и переплетение (Verflechtung). Высказано предположение, что первая модель используется Гуссерлем в целях демонстрации системных взаимоотношений выделенных областей разума, а модель переплетения отвечает за описание функционирования этой системы.

Цель работы - проинтерпретировать рассуждения Л. Лаудана и Дж. Леплина о несостоятельности тезисов эмпирической эквивалентности и недоопределенности теории данными в рамках «тропического (rainforest) реализма» Д. Росса и соответствующей фундаментальной концепции существования, в основании которой лежит концепция реальных паттернов Д. Деннета. Следуя Л. Лаудану и Дж. Леплину, основная проблема связана с абсолютизацией представления о том, что единственно значимой формой эвиденциального подкрепления теории является эмпирическое подтверждение ее следствий (консеквентализм). Мы полагаем, что концепцию «спасти явление» (П. Дюгем), как стратегию эвиденциального подкрепления, можно связать с нарративным типом объяснения. Определение «перспективы», которая задает паттерн, в терминах понятия «информационный канал» гарантирует, что объяснение в концепции Д. Росса - это не дедуктивный аргумент, это именно «рассказывание истории», которая дает возможность выделить значимое в предполагаемом объяснении. При этом не-консеквенталистский характер эвиденциального подкрепления паттерна обосновывается тем, что паттерн, который определяется как «отношение между данными», является реальным только в том случае, если содержит информацию о другом паттерне, воспроизводит только структурные характеристики реальности и отвечает характерному для концепции «спасти явление» представлению о возможной причине явления, отражая представление о «естественной классификации».

Рассмотрено понятие контекста в историко-философском контекстуализме на примере концепции М. Бивира. Критика Бивиром понятия контекста в теориях предшественников предполагает семантический сдвиг, который является основной темой статьи. В качестве наиболее существенной черты подхода Бивира выделяется недетерминистичность объяснения в отличие от детерминизма понимания и показывается, что эта черта является следствием отказа Бивира от интерпретационной семантической парадигмы. Это позволяет ему понимать контекст как то, что не фиксирует понимание, а задает проблему, требующую творческого решения.

Антирелигиозные взгляды Феодора соотнесены с его морально-этическим учением. Показано, что все известные античные атеисты, за исключением Феодора, были непоследовательны в выводах, вытекающих из их критики религиозных представлений. Также показано, что взгляды Феодора о богах и религии сформировались в условиях усиления кризиса полисной системы и образования эллинистических монархий. Сделан вывод о том, что Феодор был самым последовательным и радикальным античным атеистом.

Предпринимается попытка реконструкции системы политических воззрений Сократа в широком контексте истории противостояния афинских политических партий второй половины V в. до н. э. По мнению автора, подобный подход позволяет преодолеть трудности, связанные со скудостью и, зачастую, недостоверностью ранних источников о Сократе. Раскрывается политическая подоплека формирования учения Сократа, мотивации принятия им на разных исторических этапах той или иной политической позиции, прежде всего, антидемократической установки.

Статья посвящена выявлению причин антирелигиозных настроений в Италии на рубеже XVIII- XIX вв. Авторы указывают на причины апологетических сочинений итальянских богословов. Их воззрения имели весьма заметное влияние на умственное и, в частности, на религиозное движение в Италии. Особое внимание уделяется анализу ситуации, сложившейся в Италии в XVIII-XIX вв. На основании этого анализа авторы делают вывод, что из-за постоянного противоборства с итальянским правительством за власть и свои интересы апологеты христианства, принадлежавшие к клиру католической церкви, вызывали у простых итальянцев враждебное отношение к католической церкви. В ходе проведения исследования была обоснована идея о существенном влиянии данной ситуации на распространение антихристианских идей в Италии на рубеже XVIII-XIX вв. А набиравшее в то время силу национально-освободительное движение за объединение Италии открыло свободное поле для распространения различных антицерковных и атеистических учений.

Методология истории определяет, что авторы будут писать в своих исследованиях. Она является предметом социальной философии. Однако, проанализировав ведущие работы данного периода по истории Урала и Сибири XVII в., мы пришли к выводу, что историки не занимались механическим иллюстрированием выводов социальной философии на историческом материале. В конце XIX в. В. И. Ленин с опорой на К. Маркса нарисовал схему «нового периода русской истории». В 1930-е гг. эта схема стала обязательной для отечественных историков. Однако очень быстро выяснилось, что не все ее элементы можно было обнаружить в сибирской истории XVII в. Причины могут быть связаны с отсутствием у купечества достаточной автономии, большим налоговым гнетом, возможностями извлекать выгоды из социального статуса, военными действиями. Сохраняя полную лояльность официальному тезису, в своих конкретных исследованиях ученые сибиреведы оказались большими эмпириками и предпочитали указывать на исторические факты, даже если факты не вписывались в официальную концепцию.

После утраты риторикой ее дисциплинарной специфики в XX в. отмечается волна возобновления интереса к ней, выраженная в развитии исследования аргументации как самостоятельного направления. Возникновение риторического направления в теории аргументации инициировано Х. Перельманом. Он отказывается от строгой логической формы построения аргумента, поскольку она не учитывает цели, условия, средства и контекст аргумента. Он рассматривает аргументацию как процесс взаимодействия оратора и аудитории, выявляет и анализирует техники, которые ведут к убеждению как результату. Основная задача Х. Перельмана заключалась в улучшении коммуникативных практик в современном обществе путем обоснования неразрывного единства концепций аудитории и аргументации. Специфика риторической теории аргументации выражена в концепциях аргументации как единой сети аргументов, нового понимания аудитории и ее типологизации, в смещении акцента в оценке качества публичной коммуникации с оратора на аудиторию, в понятии отправной точки аргумента и ценностной нагруженности аргументации.

Сравнивается социальная онтология Джона Сёрля с социальной теорией Эмиля Дюркгейма. Показано, что по ряду характеристик подход Сёрля схож с подходом Дюркгейма. Общим является отказ от редукционизма социального к индивидуальному, внимание к языку как одному из наиважнейших условий появления социальной реальности, признание неосознанности и автоматизма в принятии правил социальной интеракции ее участниками. Несмотря на это, различия между концепциями Сёрля и Дюркгейма, безусловно, имеются, и в силу этого мы не можем отрицать потенциального влияния аналитической философии в лице Дж. Сёрля на социальную теорию. В качестве основания, из которого возникает это разночтение, указано на изменившееся ко времени Сёрля понимание науки и уровня объективности научных изысканий.

Дана развернутая оценка анализа методологических проблем истории философии, осуществленного в книге А. А. Кротова «Философия истории философии во Франции (проблема закономерностей в развитии интеллектуальной культуры)» (М.: Изд-во МГУ, 2018). В качестве одной из особенностей, определяющей специфику этой книги, указано на то, что это первое русскоязычное обобщающее осмысление истории французской философии, рассмотренной как феномен интеллектуальной культуры Франции на протяжении от раннего Нового времени, вплоть до наших дней. При этом главное внимание уделено выявлению и анализу в рецензируемой книге Кротова закономерностей развития интеллектуальной культуры во Франции рассматриваемого исторического периода. И основной результат этого анализа состоит в том, что А. А. Кротову удается убедительно показать, как концепции французских философов встроены в интеллектуальную историю Франции. Отмечена неприемлемость для Кротова распространенной сегодня позиции согласия со смертью философии. В качестве главного достоинства рецензируемой книги отмечено то, что в ней французская история философии предстает как осуществляемая самой философией концептуальная самооценка.